Я иду домой.

    Машина немного поломалась. На работу общественным транспортомтром, Домой возвращался пешком. Как-то в прошлом году попробовал – кайф. Если не замечать пластиковые окна и сплиты, прыщами вскочившие на фасадах, дворы точь такие же, как в детстве. Идёшь, вспоминается, щемит так сладко…
    Вот за этими гаражами мы с Рыбой накурились до одури. Нашли почти пачку папирос «Любительские». С фильтром. Для уменьшения вредности раздербанили несколько штук и сделали трёхфильтровые. Это я придумал. А Рыба предложил зажёвывать виноградными листьями. Ну чтоб взрослые не унюхали. По одной показалось мало…
    А вот в этом детском садике - смотри-ка, беседка ещё цела – мы с… «Хотя… рано вам ещё про это».
    Сначала хотел дойти до старого автовокзала или даже до Нахичеванского рынка. А там сесть на маршрутку. Всё ж как-никак километров 8-10. Потом решил: гулять, так гулять. Пересёк Шолохова, и как в детстве на прокатном велике, принялся открывать новые миры.
     Обожаю незнакомых места. Особенно, если никуда не спешишь. Да ещё с пивом. (И что они туда подмешивают?) Мелочи, на которые не обращал внимания, становятся значительными и близкими. Видишь мир другими глазами. Читаешь его взахлёб. Глянешь на встречного и словно насквозь. Представляешь какой у него голос, как он объясняет своему чаду натуральные дроби, какую может скорчить морду, когда шалит… А дома, словно раскрытые наугад книги.

      Глава пятая.
     Наша мама хорошо рисует. И папа её попросил нарисовать на воротах: «Осторожно злая собака». Ну чтоб чужие боялись. Мама нарисовала нашего Тошку. А он же совсем не злой. Он играть любит. Папа так смеялся!

      Книжка в некогда синей обложке. Эпилог.
     Старый Ашот отложил молоток. Кривовато получилось. Ну уж как получилось. Одному несподручно. Он просил сына: приезжай, поможешь забор подправить. Гагик обещал. Потом ещё раз обещал. И ещё...

       Коммунаров, Бакинский, Тюхряева… Хибары вперемешку с новыми хоромами. Но большей частью, похожие друг на друга, пожившие кирпичные домики. Замшелый шифер, зелёные ставни, забор под множеством слоёв растрескавшейся краски…
      Только возле кондитерской фабрики, на Буйнакской, островок симпатичных двух-трёхэтажек. Тоже старенькие. Где-то здесь жил (а может и сейчас живёт) Вячеслав Ильич, наш школьный физик. Это у него я научился первым аккордам на гитаре. А я и фамилию помню. Казаренков Вячеслав Ильич.
      Народ ждёт открытия продуктового. «Перерыв с 13 до 14». Подзабытая надпись. И у Сбербанка тоже перерыв. Ну прям, в прошлый век попал. Уж не «Сберкасса» ли на вывеске? Нет, по-новому.
     На окнах кондитерки частые решётки. Через такие ну разве что карамельки тырить. Это вам не социализм, когда «через нашу проходную пронесу и мать родную». Шоколад таскали и продавали кусками! Из холодильника достанешь, колупнёшь ножиком...
     Рябышева. Самый конец. Всё приземистей домишки, всё бедней припаркованные «дрындроверы». Разбегающиеся кривоулки, заброшенные цеха. «Продаётся здание». Крапивинские «безлюдные пространства». Хотя, нет. Где-то шумит паяльная лампа. И вдруг навстречу шикарная девушка. Ну просто шикарнейшая. Мираж.
      К столбу приколочена доска с заботливым «ОБХОД». Торможу. Бабулька снизу машет, наверное, уже миллионному чужаку: «Здесь не пройдёшь. Туда иди». Иду «туда». Спускаюсь словно по ненадолго высохшему руслу горной речки. Представляю, что тут творится в ливень. Оказываюсь за притулившейся на повороте ул. Вити Черевичкина заправкой. (Здесь 92-й всегда на 20 копеек дешевле.) Здравствуй, асфальт.
      Внизу балка. В балке речка-вонючка. (Прости, Кизитеринка.) На берегу домик. Во дворе одиноко сохнут ползунки. К вонючке ведёт крутая железная лестница. Зачем ведёт? Кого? А для чего площадка над водой? А клетка из прутьев? Из какого это всё сна? (Всё-таки что ж они в пиво-то?..)
      Дальше круто в горку. Всегда радуюсь, что взлетаю здесь, не переключившись на третью. Это старый мост, соединяющий Нахичевань и Александровку. А вооон новый. Ну так называется. Новым он был лет тридцать назад. Пойду-ка и с него поглазею.
      Промеж рассыпавшихся по балке халуп петляет всё та же вонючка. Кто-то даже строится. Туда вниз умудряются съезжать машины. И что ещё неправдоподобней, они оттуда выезжают! Сам видел. В попытке заловить хоть немного радиоволн, торчит высоченная мачта антенны. Ой, вряд ли. Ведь даже в пятиэтажках, что за спиной памятника Сарьяну, посматривающему с бугра, телевизоры на голодном пайке. Мы там как-то квартиру смотрели.
       С другой стороны моста разбегаются вдаль рельсы. Направо, кажется, в порт. Вокруг завода «Красный Аксай». Бывшего завода. Культиваторного. Мимо элеватора, по над Доном… Да, в порт. Там больше некуда.
      Налево – на север. Если поездом, то в Москву можно. А электричкой: «Кизитеринка», «Стеклозавод», «Большой Лог», «Пчеловодная»… На Пчёлку мы с папой рыбалить ездили. А если на бугор, там озёра. Туда наши туристы-семейники по праздникам съезжаются. И за жердёлами можно. В лесопосадках навалом жердёл растёт. А по овражкам терновка и шиповник. Эх, давно я уже ни на поезде, ни на электричке…
        Ну вот, можно уже и на остановку. Дальше ничего интересного не будет. Ой, будет! Роща будет. Скорей, скорей… Фууууух... Брызги, искрясь на выглянувшем солнце, весело скачут по пню. Феерия, недоступная женщинам. (Конструкция не та.) Хорошоооо… Сквозь частые ветки виднеется заходящий на посадку кислотно-зелёный самолётик. Помахал бы…
        Звонит мобильный.
- Ты где?
- Иду пешком.
- Пешком?
- Ага. Такой кайф.
- Совсем пешком?
- Совсем.
- А у меня минут через двадцать всё будет готово. Батон купишь?
- Хорошо. Я уже близко.

 ноябрь 2009г..