Ну и ещё одно «потому что». Не нужно приближаться к «звёздам». Это обычные люди. Пока будут давать автограф, легко могут упасть в твоих глазах. Могут, конечно, и не упасть. И даже оказаться интереснее, чем ты их себе навоображал. Но лучше не рисковать. А то вдруг Софии Ротару приспичит паричок на стул повесить. Или Людмила Гурченко, сломав вторую авторучку, визгляво матюкнётся: «Ну не ё… твою мать?!!!» Оно тебе надо? Ото ж.
Но это я сейчас такой умный. В детстве же разок «согрешил». Дело было на Чёрном море. В пионерском лагере «Красная гвоздика», что в Лазаревском. Как-то посреди потока приехала к нам делегация иностранцев. Их поштучно распределили по отрядам. Нашему достался большой такой негр средних лет. Он во что-то там с нами играл, ходил в столовку. И на дискотеку пришёл. У нас день кино было, день - танцы.
Странное дело. Середина семидесятых. Вроде бы социализм ещё жив-здоров, а мы уже танцульки иноземным «дискотека» называли. То же мне дискотека… Пионерские танцы: тустеп, полька, падеспань, мазурка… Хотя, нет, не было мазурки. Что-то созвучное было. А может, и «дискотеки» не было. Но вот так помнится. Если что, пусть старшие товарищи меня поправят.
Так вот. Прознали мы, что негру пора уезжать. Кому-то пришло в голову взять автограф. Ну и потянулись. Я тоже решился. Уже после всех. Пошарил в карманах. Из бумажного - только скомканный кулёк от карамелек. Ну помните, какие раньше вертели в бакалее? Серая обёрточная бумага с прожилками. Тебе нужно сахару килограмм, а продавец как заварганит двойной кульман грамм, эдак, на сто!
Разгладил я комок, сунул негру. Он уж было взял, но меня подняли на смех. Дескать, с этой бумагой… А это у меня вовсе и не для туалета было. Ну просто доел конфеты, а кулёк не выбросил. На всякий случай. Да хоть бы и для туалета. Сейчас-то она пока ещё из-под конфет.
Короче, оконфузили. Я бумажку у негра выдернул. И тут же нашёл выход. Поднял с земли большой голыш (типа кусок бумаги) и маленький (типа, карандаш). На морских же голышах друг от друга линии остаются. Подал я негру «перо и бумагу». И он, ничуть не удивившись, - наверное, у них там ещё часто на камнях пишут – нашкрябал: ATEF. Так его звали – Атеф.
Автограф я спрятал тут же, на танцплощадке. Ну не в корпус же было его тащить. Сунул в основание фонарного столба. У них там внизу утолщение было, словно урна, которую пинал Волк в первой серии «Ну, погоди!». В одной такой «урне» был квадрат вырезан. Наверное, лючок, чтоб провода в столбе чинить можно было. В эту дыру и сунул. Нет, не открыто, конечно. Тайком, чтоб никто не заметил. Надписью книзу положил. Там ещё несколько камней валялось - маскировка. Ежедневно потихоньку приходил, проверял свой клад. Радовался: какой же я сообразительный. И с «бумагой» выход нашёл, и спрятал надёжно. Прям готовый разведчик.
Но за несколько дней до конца смены голыш с автографом исчез. август 2010г.
.