Скверик.
    В салоне машины обнаружен незаконный мигрант. Видимо, перспективы карьерного роста в условиях сельской местности парня не вдохновляли. И он отправился покорять столицу Южного федерального округа. Ну что ж, пусть сначала  попробует себя в траве больничной стоянки.
    Не знаю, куда смотрела его мама, но отпускать такого заморыша аж за сорок пять километров… То ли дело кузнечики, которых детьми мы шугали по скверику. Здоровенные пегасы с ярко синими крылышками, раскрывающиеся в прыжке-полёте. Таким орлам, хоть Москву покоряй...
    Стрекоз в последнее время тоже не видно. А когда-то, над всё тем же сквериком (что возле техникума сельхозмашиностроения) всё лето барражировали сине-зелёные эскадрильи. Этих гигантов стрекозьего мира мы называли «богатырями». Чрезвычайно ловкие - они умудрялись одновременно: охотиться на мошкару и дразнить нас, шутя уворачиваясь от веток и сдёрнутых маек.
    Поймать «богатыря» можно было только в анабиозе от прохладной ночи. И то, если он опрометчиво уснул достаточно низко. Куда проще обстояло с ловлей беспечных «иголочек». Медленно протяни руку и сожми пальцы на тоненьком хвостике. «Есть!» На эту же уловку попадались даже более осторожные «зинчики».
   А ещё в скверике водились ящерицы и майские жуки. Да что там майские… Я даже «носорога» там поймал! На клумбах разбитых в центре скверика порхали простые капустницы и аристократы - «корольки». Кавказские шмели, «не глуша турбин» запускали в цветы неимоверно длинные хоботки. Пространство же по краям было дикорастущим. Где мы и играли, не опасаясь навернуться через табличку «по газонам не ходить».
   Удобный был скверик. Для всех. На скамейках расставляли шахматы и щёлкали костяшками домино. Пережидали, пока в молочном закончится обед. Дядя Гриша, отложив в траву палочку, включал транзистор, вставленный в бежевый кожаный чехольчик. А вокруг клумб, по дорожкам, присыпанным тырсой, выгуливали малышню. Деткам непременно показывали «собачку» - придавливали с боков цветок львиного зева и для убедительности сходства лаяли.
   В скверике я осваивал велосипед и бадминтон. Участвовал в заездах самодельных тачек на подшипниках по асфальтовому спуску вдоль техникума. И первая тютина, на которую я смог забраться (и что ещё более важно – самостоятельно слезть) росла тоже здесь. На проходивших рядом трамвайных рельсах мы плющили монетки и гвозди. А позже додумались выкладывать рядки спичек. И неопытные вагоновожатые выскакивали в поисках погибшего под колёсами автоматчика.
   Через скверик я ходил в нашу среднюю 75-ю, куда десятиклассником стал водить младшую сестру. Здесь к нам присоединялись другие одноклассники. И я взглядом пытался унять некоторых матерщинников, мол, не видите: я с ребёнком?
   Потом был институт, когда скверик и я почти не встречались. Но сразу после положенной отработки я сбыл мечту - работать фотографом в НИИ. Мой НИИТМ располагался как раз между школой и сквериком. Теперь я поглядывал на него с высоты шестого этажа, шастая по коридору от лифта к лаборатории. А вечерами подходил к крайнему окну, чтобы проводить взглядом удаляющуюся фигурку. Где-то посередине скверика Она словно ненароком оборачивалась. «До завтра…» И я утвердительно плющил нос о стекло.
    Уже более двенадцати лет я объезжаю скверик по пути, увы, на другую работу. Мало-помалу он утратил былую запущенность, одновременно, и отдалившись. Нет старых скамеек, знавших меня «в лицо». От тютины не осталось даже пня. Львиный зев вышел из моды. А дорожки вымощены плиткой, словно для того, чтобы я так и прошёл, не замедляя шаг.
                                                                                                                                                                                                           июнь 2006г.