Папа.
     Вчера папа Толя поехал на дачу. Юнна подумала и рванула вслед за дедом. Собирались пожить там денёк, вернулись только через три. Заняли у соседки по даче денег. Купили яиц, хлеба и превратились в робинзонов. Как мне это знакомо.
     Мальчишкой было так уютно в нашей мужской компании. Папа не выдумывал игр, но зато не отказывался играть в мои. Причём, никогда не претендовал на главные роли. А если когда и хотел призвать меня к порядку, то не пользовался приёмчиком взрослых: «командир всегда прав», а старался убедить. И лишь, потеряв всякую надежду, обижался: "Эх, ты..." Вроде бы всего четыре буквы, а какой был эффект. Ещё бы… Папа в меня верил, а я... 
      С Толей здорово было шагать по шпалам и молчать о чём-то своём. Он сообщил мне некоторые железнодорожные расстояния: между опорами контактной сети, между путевыми столбиками, и я всю прогулку, даже удалившись от железной дороги, детским глазомерчиком прикидывал пройденный путь. Вернувшись домой, гордо выпаливал результат маме. Папа "делил на два", но, не желая меня расстраивать, соглашался: "Ну, может быть и двенадцать километров..."
      А ещё мы играли с ним в шахматы. Нет, я не выигрывал, но всегда казалось: вот ещё чуть-чуть... Непохоже, что за папиным лукавством скрывалось желание привить мне любовь к древней игре. Просто, Толя стеснялся своего явного превосходства и давал мне возможность почувствовать себя на равных. На равных с папой. Что может быть приятнее?
     И слушать Толя умел так, что создавалось впечатление, будто я - малыш рассказываю ему что-то новое и достойное внимания взрослого человека. И меня распирало от удовольствия: "Папе интересно".
      Знаете, вот прямо сейчас сформулировал: за что мы – дети и внуки любим нашего неяркого, тихого Толю. Он ИДЕАЛЬНЫЙ СПУТНИК. Стоит нам лишь этого захотеть.
                                                                                                                                                                                                           август 2004г.