Ооорранжевое небо!...

     А ещё от ТЕХ дедушки с бабушкой нас выгодно отличает роща, начинающаяся буквально за следующим домом. Так что с наступлением тепла развлекать Соню стало проще простого.
- Цыплёнчик, в рощу идём?
- Да!
- Сардельки на костре жарить будем?
- Да! Надо воду взять, чтоб пить. И печенье. И салфетки. А стульчики возьмём?
     Быстренько собираемся и вперёд. Остановились возле полянки фиалок, понюхали. Наклонил ветку цветущей абрикосы, потрогали. Услышали радостно «пинькающую» весне пичугу, разглядели. А сорока почему-то промолчала. Постояли на краю болотца. Так и дошли.
      Я предлагал укрыться от ветра в зарослях. Но девчонок потянуло к «озеру» - огромной луже, что за зиму натекла из дырявого водовода. Выглядит, как настоящее. Того и гляди, рыбаки появятся.
      Ну вот. Расположились на бережке. Приволок пару сухих веток, запалил костерок. Тут же занялась прошлогодняя трава. Пользуясь случаем, расширил Сонин кругозор: «Вот так и начинаются лесные пожары. Когда-то я со своим папой и ещё одной девочкой…»
      А ветер пламя раздувает, раздувает… Бросился затаптывать, чувствую: опоздал. И как назло под рукой ни огнетушителя, ни ведра с песком. Даже ветки нормальной нет. Подобрал кусок рваного рубероида. Толку мало. Но всё ж больше, чем от стаканчиков с водой, которые жена таскает из «озера».
       Вообще-то ничего страшного. Высокая трава выгорает и пожар гаснет. Каждую весну роща в чёрных пятнах. То пацаны хулиганят, то вот такие же любители жареных сарделек. Собачник один, помнится, спичкой чиркнул, типа «смерть клещам!». Потом за неделю-другую всё затягивается молодой травкой - следа не найдёшь. Так что тушил я без фанатизма. Всё равно ж не справиться. С сухой-то травой, да плюс ветер… Но не стоять же и смотреть.
       А вот в детских глазах, видимо, разгоралась планета Земля. Соня плакала: «Хочу домой». Стали успокаивать. Я выскакивал из дыма (чтоб кроссовки остыли): «Цыплёнчик, сейчас всё само потухнет» и бежал обратно. Жена демонстративно бросила стаканчик и вернулась к сарделькам: «Сонь, не плачь. Олег просто так тушит, для удовольствия». Но Соня не верила. Слава богу, ветер притих. Огонь, дойдя до деревьев, остановился и сделал вид, что я его победил.
        Вернулись к сарделькам. После пережитого любая моя шутка принималась в хохот. Прям, звёздные пять минут весёлого огнеборца. Доев, решили, что на сегодня приключений хватит. «Дуя на воду», разметал остатки костерка и пошли домой.
- На ручки.
- Ручной ты мой человечек. Солнце, а когда тебе 18 стукнет, тоже седлать меня будешь?
        Соня начинает, я подхватываю:
  «Жила была бабка, жила возле речки.
  Захотелось бабке искупаться в речке.
  Взяла бабка мыло, мыло и мочало.
  Эта песня хороша, начинай сначала!»
       Это у меня недавно всплыло из детского. Соне  понравилось. Теперь «бабка» - наш хит.
- А вот ещё, Сонь, хорошая песенка:
     Оpанжевое небо, оpанжевое моpе!
     Оpанжевая зелень, оpанжевый веpблюд!
     Оpанжевые мамы оpанжевым pебятам
     Оpанжевые песни оpанжево поют!
- А откуда ты её знаешь?
- Ну в детстве по радио часто слышал, по телику. Раньше много хороших песен звучало. Да все были хорошими! Вот ещё:
     «На речке, на речке, на том бережочке
     Мыла Марусенька белые ноги».
 Прикольная? Или вот ещё:
      «Издалека долго течет река Волга
       Течет река Волга конца и края нет.
       Среди хлебов спелых, среди снегов белых
       Течет моя Волга. А мне семнадцать лет».
   Класс? А вот:
      «Неприметной тропой пробираюсь к ручью,
       Где трава высока там где заросли гуще.
       Как олени с колен пью святую твою
       Родниковую правду, Беловежская пуща».
    Все песни были хорошими. А если кто-то включал нам плохую песню, то запросто мог партбилет на стол положить. Да.
      Ооорранжевое небо! Оранжевое море!
       Тут вмешивается жена. Она у меня вся такая приличная. Пойду в трусах открыть Бегемоту подъездную дверь – ай-яй-яй! В жару голяком выгляну в кухонное окно – АЙ-ЯЙ-ЯЙ! Хотя у нас на половину окна «зимний холодильник» приварен. И что-то увидеть (кстати, у меня там и смотреть-то не на что) теоретически можно лишь из пролетающего на северо-восток (или, соответственно, на юго-запад) самолёта. В общественном транспорте шутить не велит. Даже с ней. И ещё много чего стесняется. Вот и сейчас начала:
- Ребята, мы уже входим во дворы. Заканчивайте. Вон дядька аж обернулся.
- И чё? Мы ж не «Таганку» горланим. А дядька вспомнит эту песню, придёт домой и внучке споёт.
         Перед подъездом у Сони открывается второе дыхание: «Давай ещё погуляем». Навьючиваем все шмотки на бабушку и отправляем её домой. А сами шаримся по детскому городку. С горки - на качели, с качелей - на машину, которая дёргается на двух пружинах, потом на качалку или в гимнастический уголок. А там кольца, лестницы, турник, канат… Для пущего разнообразия Соня меняет вводные: «Я поеду с горки, а ты должен отпрыгнуть. А теперь не отпрыгивай, а лови меня. Раскачивай быстрее. Медленней. Опять быстро. Чтоб я стукалась. Отнеси меня на качели. И поклонись…» Немного фигею от такой фантазии. Но бью поясной поклон, веселя других родителей.
         В конце концов, Соне становится скучно, и мы уходим посмотреть на «вон те дома». Девочка в нашу породу. Я тоже любил гулять. Вот так идти себе с папой куда-нибудь. Просто лишь бы идти. Сын у нас тоже получился туристический. И по сей день, если не очень далеко, предпочтёт пешком.
         Скоро стемнеет. Звонит телефон: «Вы где?» Возвращаемся по краю рощи. Вдруг Соня ни с того ни с сего: «Ты у меня певец». О как! Вроде бы не пели… Не успеваю загордиться, как следует пояснение: «Целый день пиво пьёшь». С чего вдруг? Одна бутылочка – это «целый день»?
         А ребёнкин аппетит так и не нагулялся. Какая там лапшичка?! Даже любимый сырок и колбаску - буквально по одному кусочку. Кушает детёныш плохо.
        Тем временем набирается ванна. Ещё одна из наших фишек – ванна с пеной. «Олег, ты мне пену взбьёшь?» Заметил, что не тороплюсь исправлять ошибки. Всякие там «покласть» и «хочите». Вообще-то, Соня реагирует нормально. Скажешь - тут же исправится. Но умничать почему-то не хочется. Просто отвечаю правильно, но не заостряю. «Конечно, взобью».
         Взбивать пену нужно, зажимая пальцем кран. Тогда струя воды бьёт резче. И пена получается высший класс. В ней можно прятаться, заныривать, съезжая по краю ванны, строить замок, надевать париком или свитером… Всё это нужно фиксировать. «Олег, сфотографируй. Покажи. А теперь вот так. Покажи. А теперь ещё вот так. Покажи». Вода плюхает через край, пена сползает на пол. Хорошо, что мы на первом.
         Подсохнув на диване в коконе из полотенец, принцесса повелевает: «Надень мне пижаму. Теперь неси на кровать. Посидишь со мной?» Надеваю, несу, сижу. Поочерёдно зеваем. «Видишь, какая заразительная штука – зевота. Ты зевнула и мне тут же захотелось». В подтверждение моих слов в зале зевает жена.
        Шаловливая ручка-паучок ползёт по моему лицу. Чуть не выдавливает глаз, потом перекрывает кислород. Пальчик скользит по губам. Дурачась, жужжу. Паучок спасается бегством.
- Ты кто?
- Я Жужа.
- Какая ещё Жужа?
- Которая всё время жужжит.
- А ещё.
- А ещё у меня есть молоток.
- Какой молоток?
- Волшебный.
- Какой волшебный?
- С двумя ручками.
- У меня тоже есть молоток.
- Настоящий?
- Да.
- Чёрный?
- Да. Я его сама купила. У меня было много денежек… Всё, молчи. Я буду спать.
         Паучок прячется в моей лапе. Через минуту пальчики вздрагивают. Девочка спит. А я лезу в интернет за «Оранжевой песней».
        Вооот… "Оранжевая песня" исполняет Ирма Сохадзе. Помните «Мзиури»? Музыку написал К. Певзнер. А слова – кто бы мог подумать – Аркадий Арканов с Григорием Гориным! В 1964 году. Мне тогда было всего годик.                                                                                                                                    апрель 2009г..